В зените [Приглашение в зенит] - Георгий Гуревич

Телевизора нет. Смотреть не разрешают.

Тоска!

И вот, о счастье, дают собеседника.

Ничего, что он похож на чертёнка, маленький, вертлявый, с рожками и хвостом. Ничего, что он неживой, штампованный, кибернетический. Главное: он обучен русскому языку. Ему можно задавать вопросы, он отвечает по-русски, комичным таким, чирикающим голоском.

Первый вопрос:

— Как тебя зовут?

— У нас, неорганических, нет имени. Я номер 116/СУ, серия Кс-279, назначение — карманный эрудит.

— И что же ты умеешь, карманный эрудит?

— Я отвечаю на вопросы по всем областям знания. Что не храню в долговременной памяти, запрашиваю по радио в Центральном Складе Эрудиции. Меня можно держать на столе, носить в кармане или в портфеле. Я буду твоим гидом во всех кругах нашего мира.

Проводник по всем кругам неба и ада! Данте вспоминается.

— Я буду называть тебя своим Вергилием. Хотя нет, чересчур солидное имя. Будешь Вергиликом, Гиликом. Запомни: Гилик.

— Запомнил. Перевёл из оперативной памяти в долговременную. Номер 116/СУ, звуковое имя Гилик. Есть ещё вопросы?

— Есть. Почему ты похож на чертёнка, Гилик? Для чего тебе хвост и рожки?

— Отвечаю: в хвосте портативные блоки памяти. В случае необходимости можно наращивать, не меняя основной конструкции. В рожках антенны: одна для справок по радио, другая для телепатического общения.

Вот так, между прочим, решаются вековые дискуссии. А мы на Земле все спорим: есть телепатия или нет?

Отныне я не одинок. На тумбочке возле моей кровати дежурит вертлявое существо, бессонный неорганический неорганизм, готовый ночью и днём удовлетворять моё любопытство.

Вопросов тьма. Гилик отвечает на все подряд. Он-то отвечает, я понимаю не все.

Один из первых вопросов:

— Где я?

— Куб АС-26 по сетке ЗД, сфера притяжения Оо, небесное тело 22125, центральная больница, специальная палата.

Чувствую себя профаном, хуже того — младенцем-несмышленышем. Ничего не понимаю в их координатах, сферах, кубах, не знаю, что такое Оо. Пробую подобраться с другого конца:

— Далеко ли до Земли?

— По вашим мерам — более десяти тысяч парсек.

Ого! Десять тысяч парсек — это тридцать две тысячи световых лет. 32 тысячи лет, если лететь на фотонной ракете со скоростью света. Неужели на Земле уже тридцать пятое тысячелетие?

— Но я вроде бы не на ракете летел?

— Нет, конечно. На ракетах не летают на такие расстояния. Тебя перемещали в зафоне.

— Как это в зафоне?

— Как обычно: идеограммой Ка-Пси. Стандартный эболиз в граничных условиях. Дедде, локализация в трубке Соа, сессеизация…

— Стой, стой, ничего не понимаю, тарабарщина какая-то. Что такое граничные условия Дедде?

— Элементарная операция, Дедде у нас проходят дети в школах. Поскольку каждый предмет бесконечно сложен, для обращения с ним необходимо опустить несущественное. Дедде составил формулы несущественности. Простейший расчёт, детский. Берётся таблица — ВСЕ, применяется система уравнений класса Тхтх…

— Подожди, не будем путаться с классом Тхтх. Я ещё не проходил вашу математику. Ты мне скажи, для чего эти Дедде.

— Я же объяснил: для эболиза.

— А что такое эболиз?

— Эболиз и есть эболиз, первый шаг во всяком деле, например приведение к виду, удобному для логарифмирования.

— Разве меня логарифмировали?

— Нет, я это все для примера сказал. Тебя эболировали. Понял?

Ничего не понял.

— Ладно, — говорю я, махнув рукой. — Ты попросту скажи, я со скоростью света летел?

— Нет, конечно. Со скоростью до света летят на фоне. Ты перемещался за фоном, с зафоновой скоростью, порядков на пять выше.

Понятнее не стало, но ещё одно важное выяснилось. Можно летать на пять порядков быстрее света. В зафоне каком-то.

— Значит, они умеют летать быстрее света?

— Умеют.

— А умеют они?.. — Три эти слова твержу с утра до вечера. И слышу в ответ: “Умеют, умеют, умеют! Все умеют!

— А умеют?.. — Что бы спросить позаковыристее? Мысленно перебираю в уме фантастику, допрашиваю Гилика по таблице будущих открытий XXI века и по альтовскому “Регистру тем и ситуаций”. Вот что ещё не спросил: — Умеют они ездить в будущее и в прошлое? Машины времени есть у них?

Гилик долго молчит, перебирает сведения в своём хвосте.

— Вопрос некорректный, — говорит он в конце концов. — Видимо, задан для проверки моих логических способностей. Путешествие в прошлое — абсурд. Визитёр в прошлое может убить своего дедушку и не родиться. Визитёр в прошлое может продиктовать поэту его ненаписанную поэму. Может занести из будущего микробов, выведенных генетиками. От кого же они произошли?

— Значит, не умеете. Жаль. А я бы посмотрел в прошлое хоть одним глазком.

— Посмотреть можно, это желание корректное. Нужно только догнать световые лучи, ушедшие некогда, сконцентрировать, отразить, направить в телескоп.

Вмешаться нельзя, увидеть можно.

Между прочим, свет я уже обогнал. Если посмотрю на Землю, увижу лучи, ушедшие тридцать тысяч лет назад, во времена палеолита.

Интересно, какое разрешение у местных телескопов. Ледники различают, вероятно. Вот и выясню сомнения: был ли ледниковый период?

Граве объявился.

Пришёл в палату, шаркая ногами, пыхтя, устроился в кресле, заглянул в лицо соболезнующе:

— Ну как, голубчик? Силёнки набираете?

Подумать только: такой дряблый, ходит с одышкой, сердечник наверняка, а перенёс полет лучше меня.

— А вы в порядке?

— Да, у меня все хорошо. Вам не повезло, дорогой. Здешние специалисты говорят, что вода виновата. Набрали полные ботинки, контакт получился неравномерный.

— Ладно, вы рассказывайте подробнее, где были, что успели.

— А я, голубчик, нигде не был. Я вас жду.

— Хотя бы про эту планету расскажите. Какая она? Похожа на Землю? Поля здесь зеленые, небо голубое? Лето сейчас или зима?

— Не лето, не зима, и зелени никакой. Это искусственная планета. Межзвёздный вокзал. Ни полей, ни лесов, одни коридоры. — И торопливо встаёт, уклоняясь от расспросов: — Доктора не велели вам разговаривать.

— Ох, уж эти доктора, везде они одинаковы!

Обман чудовищный! Все неправда! Кому же верить теперь?

Впрочем, надо взять себя в руки, успокоиться, записать по порядку.

Болеть на чужбине плохо, выздоравливать ещё хуже. Впрочем, это я уже писал. За окном чужая планета, а с постели не спускают, пичкают микстурами, тугой компресс на лбу.

А чувствую я себя не скверно, ем с аппетитом, боли все реже. И всего-то пять шагов до окна.

Как раз врачей не было, все ушли на обход, Гилика унесли для технической профилактики. Ну вот спустил я ноги потихонечку, голову высвободил из компресса, шаг, другой… пятый. Смотрю в окно.